Счет за электричество

     Лифт остановился на шестом этаже. Двери мягко разошлись в стороны, и Сергей Николаевич, целиком погруженный в свои мысли, не глядя, шагнул вперед. И только когда створки за его спиной уже закрылись, он понял, что, кажется, попал куда-то не туда. И это еще мягко сказано — Сергей Николаевич вообще не мог взять в толк, где очутился.
     Он стоял на идеально круглом, диаметром метров пятьдесят, совершенно ровном островке, который, казалось, был отлит из чистого золота, сверкавшего в лучах сразу трех изумрудно-зеленых солнц. Вокруг расстилался безбрежный океан. В розоватых кудрявых барашках янтарно-желтых волн весело поблескивали разноцветные искорки. Метрах в семидесяти от берега то появлялись из воды, то исчезали увенчанные странными, причудливыми наростами пурпурные спины каких-то явно гигантских чудовищ. В светло-оранжевом небе парили идеально прямоугольные облака нежно-голубого цвета, напоминавшие стопку циклопических бумажных листов. Иногда между ними, словно между обкладками конденсаторов, проскальзывали разноцветные ветвистые молнии. Пахло озоном. Лицо овевал мягкий теплый ветерок.
     — Где же это я? — чуть слышно прошептал потрясенный Сергей Николаевич. Он попятился назад, но спиной почувствовал за собой лишь предательскую пустоту: лифт исчез. Впрочем, пропал не только лифт, но и весь огромный, девятиэтажный третий корпус Приморского института энергетики, где всего каких-нибудь сорок минут назад группа инженера Сергея Николаевича Эдисонова провела первое успешное испытание новейшего генератора, который должен был произвести грандиозный переворот во всей энергетике. Потом Сергей Николаевич из лабораторного зала отправился в свой кабинет на шестом этаже, и вот пожалуйста — очутился неизвестно где! Похоже, даже не на Земле.
     Оступившись, Сергей Николаевич чуть было не опрокинулся на спину, но что-то бережно поддержало его сзади. Это была волна, которая стремительно выросла из янтарного океана длинным изогнутым языком, оказавшимся на удивление упругим. Все же Эдисонов не удержался на ногах и упал на четвереньки.
     — Так, вы уже прибыли? Прекрасно, — услышал он над собой звучный голос. Сергей Николаевич поднял голову. Над ним возвышалось невероятное создание, отдаленно напоминавшее огромного спрута малинового цвета, одетого в строгий черный костюм с серо-серебристым галстуком в темно-синюю полоску.
     — Позвольте представиться, — пророкотало существо на чистейшем русском языке, — инспектор Галактической кризисной полиции Тууф-27-младший. Что же вы это, а?
     — А что я? — изумился Сергей Николаевич.
     — Не увиливайте! Я же вижу насквозь! — и инспектор Тууф выразительно сверкнул своим правым верхним глазом.
     — Но я в самом деле не знаю, как здесь оказался! — в отчаянии воскликнул Сергей Николаевич.
     — Нуте-с, нуте-с... Здесь вы потому, что вызваны для дачи показаний. Что можете сказать в свое оправдание?
     — Да в чем вы меня обвиняете? Я же не сделал ничего плохого!
     — Вы только посмотрите на него! — вскричал Тууф, показывая на Сергея Николаевича сразу тремя розовыми ложноножками. — А как же мрыги?
     — Что?
     — Ни что, а кто!
     — А что там случилось с этими... как их... мрыгами?
     — Он еще спрашивает! Сущие пустяки, если не считать, что светимость их фиолетового гиганта упала в 6,379 раза. Так что теперь все их три континента завалены аммиачным снегом, кроме узкой полоски вокруг экватора. Впрочем, и это ненадолго: через трое суток температура и там упадет ниже нуля — я пользуюсь принятой у вас шкалой. Дальше с полюсов сойдут ледники, а океаны покроются льдом, правда, еще не совсем ясно, какой толщины — то ли 121,3691 дюйма, то ли 121,3689. Конечно, мрыги значительно увеличили толщину своих панцирей, отрастили зимнюю шерсть, а кое-где даже впали в спячку, но долго они так не продержатся.
     — Как же все это произошло?
     — А вы даже не догадываетесь? — с непередаваемым ехидством осведомился инспектор.
     — Нет, — честно ответил инженер.
     — Просто поразительно! Запускают вакуум-генератор, а теперь с самым невинным видом спрашивают, что случилось со звездой несчастных мрыгов.
     — Я в самом деле ничего не понимаю, — Сергей Николаевич выглядел совершенно сбитым с толку. — Ведь наша установка черпает энергию прямо из вакуума. А что это за светила — фиолетовые гиганты?
     Тууф внимательно посмотрел на инженера всеми шестью парами своих выпуклых разноцветных глаз. Видимо, проницательный инспектор все-таки взял в толк, что Сергей Николаевич действительно не пытается его обмануть и в самом деле ничего не понимает, поскольку в левых желтых зрачках Тууфа мелькнуло нечто похожее на сочувствие.
     — Мне говорили, что коэффициент интеллекта цивилизаций класса 781 У не превышает 0,125, но я, признаться, не верил в это. Хорошо, я сейчас вам все объясню. Надеюсь, вы не станете отрицать, что 23 марта 2054 года на динай кадрон хрононусов, простите, семнадцать минут сорок пять секунд включали вакуум-генератор?
     — Да...
     Тууф радостно просиял. В самом прямом смысле — выше его огромной головы всеми цветами заиграла веселая радуга.
     — Наконец-то! — восторженно закричал инспектор. — Слава Большому взрыву, вы хоть с этим-то согласились!
     — Между прочим, я все так же ничего не понимаю. При чем здесь моя установка и некий неведомый фиолетовый гигант каких-то мрыгов?
     Тууф издал протяжное шипение, которое, наверное, соответствовало тяжелому вздоху.
     — А я наделся, что вы сами обо всем догадались. Ладно, поясню. За время работы ваш вакуум-генератор забрал у фиолетовой звезды мрыгов около 120 000 экзаджоулей.
     — Как же так! — закричал Сергей Николаевич. — Ведь моя установка получает энергию непосредственно из самого вакуума.
     — Ага! Так вы и впрямь вообразили, что создали перпетуум-мобиле? Ничего подобного, молодой человек! Так не бывает. За все надо платить. Вы взяли энергию из вакуума, а он восстановил баланс, отобрав ее у звезды мрыгов.
     — Да где они вообще находятся, эти самые мрыги? Должно быть, в какой-нибудь соседней галактике, за тысячи световых лет от Земли. Как же мы смогли отнять у них энергию?
     — На самом деле цивилизация мрыгов расположена значительно ближе от вас, чем вы думаете — всего-навсего в какой-нибудь паре миллионов лаггов, извините, миль. Только в соседнем измерении. Но для вакуум-структуры это не имеет особого значения.
     — Подождите! — закричал Сергей Николаевич. — Ведь моя установка за все время испытаний потребила всего сотню киловатт. А вы утверждаете, что я чуть ли не погасил целую звезду!
     — Никакой ошибки тут нет, — спокойно возразил инспектор. — Просто у вашей примитивной установки чудовищно, просто варварски низкий коэффициент полезного действия. Вся остальная энергия пошла на образование прожорливых шарков.
     — Акул?!
     — При чем здесь акулы? Прожорливость — это характеристика \|/-частиц, связанная с инвариантностью относительно тензора... Впрочем, извините, я не стану объяснять вам основы вакуумной электродинамики. Если хотите, я пришлю мнемотику Фанр-ю-Ресса. Но это позже. А сейчас давайте вернемся к нашим курдлям, простите, делам. Итак, вы не отрицаете факт похищения энергии у звезды 555Р/Ц посредством вакуум-установки, которая поставила под угрозу исчезновения цивилизацию мрыгов?
     — Да, но ведь мы не знали...
     — Минуточку, давайте разберемся по порядку. Неумение предсказать свои действия в ряде случаев может служить только смягчающим обстоятельством, но ни в коем случае не освобождает от ответственности. Разбирая ваше дело, я был вынужден заняться историей человечества и должен сказать, что этот случай очень характерен: люди сначала делают, а потом думают, что из всего этого получится. Надо же, вы ухитрились чуть было не уничтожить себя своей же собственной техникой! — и Тууф в ужасе закатил свои красные верхние глаза. — Но вернемся к преступлению. Итак, как вы собираетесь компенсировать ущерб, нанесенный мрыгам? — строго спросил инспектор.
     — А чем реально мы можем помочь?
     — Тут есть, по крайней мере, три варианта. Первый: вы отдаете мрыгам свое солнце. Учитывая уровень развития вашей цивилизации перемещение вашей звезды инспекция возьмет на себя.
     — А как же мы?!
     — Понимаю, — Тууф в задумчивости почесал вторым сверху левым щупальцем ярко-желтый в синих крапинках клюв, расположенный в самом центре его конусовидной головы. — Есть еще один выход: мрыги переселяются к вам. Между прочим, их совсем немного — от силы миллиардов семь. Правда, они в огромных количествах поглощают кислород, а выделяют цианиды, и, кроме того...
     — А третий вариант?! — завопил совсем потерявший голову Сергей Николаевич.
     — Спокойно, спокойно, — замахал щупальцами Тууф. — Мы вовсе не какие-нибудь там злобные инсектоиды. Вы можете отдавать энергию постепенно: мы сами доводим температуру фиолетового гиганта до нормы, а вы постепенно вернете нам затраченную энергию, то есть наша организация может предоставить Земле что-то вроде долговременного кредита.
     — И на какой срок?
     — Мы можем подождать лет четыреста. Если вы переключите на нас все электростанции, то как раз уложитесь.
     — На использовании электроэнергии основана вся наша экономика! — прошептал Сергей Николаевич. — У нас же наступит энергетический кризис!
     — А что вы можете предложить? Пускай несчастные мрыги вымрут от холода?
     Сергей Николаевич задумался.
     — А, может быть, вы сами поможете им? — робко предположил Сергей Николаевич.
     — Конечно, нас это не слишком затруднит. Но дело не в этом. Нельзя создавать подобный прецедент и поощрять таким образом безответственность. Закон есть закон. Если его не соблюдать, то во всех измерениях наступит хаос.
     — Между прочим, мы и знать не знаем про межзвездные законы. Почему же мы должны соблюдать их? — осторожно заметил Сергей Николаевич.
     — Закон для всех один — знаете вы его или нет! — строго провозгласил инспектор. — А за его соблюдением и следит наша организация — кризисная полиция. Не рекомендую препятствовать соблюдению законности, — и с этими словами Тууф ткнул в апельсиновое небо сразу двумя лиловыми щупальцами.
     В вышине возник нарастающий гул, и, пронзив стопку облаков, над головой Эдисонова, дыбом подняв его густые волосы, промчался черный, как мрак преисподней, летательный аппарат. Мрачная гигантская машина, вне всякого сомнения боевая, с торчащими во все стороны бесчисленными раструбами неведомого оружия имела такой угрожающий вид, что Сергею Николаевичу почему-то сразу расхотелось спорить.
     — Я могу немного подумать? — почти жалобно пролепетал Эдисонов.
     — Только двадцать четыре часа! — отрезал Тууф-27-й. — И ни одной наносекундой больше! Если ничего не решите — мы будем действовать по своему усмотрению. Счастливого млекопитания!

* * *

     — Папа, папа! — закричал Павлик, вбегая в комнату. — Там тебе опять семафорят!
     Сергей Николаевич выключил компьютер, слез с велосипедного седла и, взяв из рук сына большую подзорную трубу, вышел на крыльцо.
     Над городом догорала вечерняя заря, и красные блики играли на серебристом диске "летающей тарелки", висевшей над Приморской ГЭС. Вот уже пятнадцать лет галактический передатчик кризисной полиции перекачивал электроэнергию в неведомое измерение мрыгов. Справа на фоне закатного неба темнел тонкий силуэт сигнальной башни. На ее вершине метались черные и белые флаги. Эдисонов несколько минут наблюдал эти сигналы и вернулся в дом.
     — Извини, Ирочка, — обратился он к жене, читавшей очередной дамский роман в свете стоявшего на столе изящного бронзового канделябра с тремя толстыми свечами. — Там опять какие-то неполадки с паровой машиной. Придется ехать.
     — Только не задерживайся долго, Сережа, — отозвалась Ира, — сегодня надо еще истопить баню.
     — Папа, пап! — бросился Павлик к Сергею Николаевичу. — А можно я пока на твоем компьютере поиграю?
     — А ты зарядил конденсаторы?
     — Ну, па, я и так сегодня целую кучу дров нарубил!
     — Нет уж, сынок. Хочешь играть — сперва поработай. Без труда... что?
     — ...не вытянешь и рыбку из пруда, — грустно закончил Павлик. Вздохнув, мальчик уселся на то седло, где совсем недавно сидел его отец, и стал крутить педали.
     Сергей Николаевич вышел на двор и с наслаждением вдохнул чистый городской воздух. Привязанный к коновязи мышастый Дымка, увидев хозяина, радостно заржал. Инженер ласково похлопал жеребца по крутой шее и привычно вскочил в седло. Проскакав по пыльной дороге несколько сот метров рысью, Сергей Николаевич послал своего серого коня в галоп и уже через десять минут подъезжал к воротам завода.
     — Что случилось, Миша? — спросил Эдисонов у своего помощника Пантелеева, отдавая поводья подбежавшему парнишке.
     — Да вот, Сергей Николаевич, видно, кривошип опять полетел. Ведь сколько раз говорил Петровичу — бери другую марку стали, а он все: "И так сойдет!"
     — Ладно, разберемся. А сейчас пойдем заниматься ремонтом.
     Они вошли в высокое здание пятого корпуса, где замерла огромная паровая машина.
     Эдисонов в задумчивости смотрел, как рабочие в перепачканных смазкой темных комбинезонах огромными гаечными ключами отвинчивали болты боковой крышки. Пантелеев немного помолчал, а потом нерешительно обратился к шефу:
     — Сергей Николаевич, я вот тут подумал... А что, если создать перпетуум-мобиле, который использовал бы энергию обратного движения во времени тахионов? Я тут кое-какие расчеты даже сделал...